[html]<link rel="stylesheet" type="text/css" href="https://forumstatic.ru/files/0018/6b/8f/23972.css" />
<center><div class=starank>

                                               <!--КВАДРАТНАЯ ГИФКА С ВАШИМ ПЕРСОНАЖЕМ-->
                                               <img class=ankava src=http://funkyimg.com/i/2CNU1.gif>

<div class=anknam>

                                               GILLIAN ANDERSON

</div><div class=anknamru>

                                               джиллиан ли андерсон

</div><div class=ankori>

                                               гетеро

</div><div class=ankbirth>

                                               <!--ДАТА РОЖДЕНИЯ В УКАЗАННОМ ФОРМАТЕ-->
                                               9 августа 1968
<br>
                                               [чикаго]

</div><table class=ankprof><tr><td>

                                               актриса

</td></tr></table><div class=anklikes>

                                               английская литература, современное искусство, мятные жвачки, буддизм, фотографии анри картье-брессона и мультфильмы хаяо миядзаки

</div><div class=ankdisl>

                                               гостиницы, слишком ухоженные волосы, слишком хорошие парни, морепродукты, длительные перелеты, фильм «перевоплощение»

</div><div class=ankint1>

— Давайте представим, что Вам предложили две профессии на выбор. В какой области Вы бы хотели себя попробовать или чем бы Вы никогда не стали заниматься? Расскажите, как Вы пришли к выбору вашей профессии.
<span>— однажды ночью я схватила рюкзак, сгребла туда какие-то шмотки, обшарила карманы своих косух, раздобыв пригоршню мятых бенжаминов, а потом сбежала из дома через заднюю дверь. могла ли я представить тогда, что получу степень бакалавра изящных искусств, но вместо театра поселюсь на съемочных площадках? этот выбор попортил мне немало крови. точнее, выбора в моей ситуации и рядом не стояло, когда неудачи на театральном поприще, стремительное падение интереса мэтров, вытолкнули джилл андерсон из комфортного пузыря. она питалась объедками с праздничного стола и случайно угодила на телевидение, в этот адский котел, в котором такие как она мучительно сдыхают без прелюдий и почестей. зареклась ведь не соваться в лос-анжелес. но с другой стороны, детка, я вытащила счастливый билет по имени крис картер, который не позволил мне и дальше топить потенциал в дерьме и плохом кино, спуская до цента позорные чаевые официантки на съемный угол в бронксе. я сорвала джекпот, связав себя обязательствами длиною в девять долгих и насыщенных лет. но с содроганием сердца оглядываясь на пройденный путь, я вижу себя чертовым везунчиком, разве можно желать чего-то другого? </span>

— Если бы у Вас была возможность вернуться на несколько лет назад, Вы бы хотели что-то изменить? Были ли в Вашей жизни поступки, за которые Вам стыдно и которые вы хотели бы исправить?
<span>— назову одно имя: "аарон". всю жизнь я лажаю по-крупному, но даже если собрать все мои косяки (включая выкуренные за школой), и скатать их в огромный снежный ком, он все равно уступит габаритам той ненависти к себе, которая клокочет внутри, стоит мне только затронуть брата. я не знала мужчин, которые бы стоили дороже хотя бы одного его мизинца. аарон был любимчиком, нежно обожаемым сыном, а мы с сестрой лишь утопали в его блистательной тени, его бы канонизировать, ха. слепая ревность мешала рассмотреть в объекте зависти невероятно сильного человека, что с достоинством встретил свой диагноз. в отличие от всей семьи, для которой его нейрофиброматоз стал настоящим ударом. если бы я знала, что мы будем оплакивать нашего аарона у его надгробия, никогда не вела бы себя как сучка. если бы я могла повернуть время вспять, я бы не поднимала хай без повода, не пыталась бы прописаться в полицейском участке и перетянуть одеяло на себя, я бы чаще играла с маленьким братом в звездные войны. эту вину не искупить благотворительностью, даже если бы я в одиночку спасла всех бушменов южной африки. это самое большое сожаление всей моей жизни, по-моему, этого достаточно.</span>

— Говорят, что глаза являются зеркалом души и в них отражается истинная суть человека. Но главное, многие утверждают, что глаза никогда не врут. О чем могут рассказать Ваши глаза? Сможете ли Вы скрыть свой истинный характер за взглядом или же глаза выдадут Вас?
<span>— эти глаза лгут лишь иногда и только по большой нужде. смотрите внимательнее и увидите свое отражение в радужке. там в лихую молодость плескались бесята, пока я носила застиранные свитера, красила нечесаные волосы во все цвета радуги, называла себя панком, баловалась травкой, за что одноклассники прозвали меня главной чудилой в школе. в своих глазах я не могу и соринки утаить, и для прошлой джилл в том не было проблемы, потому что она никогда не стеснялась выговаривать все в лоб. это не проблема, о нет, но не для публичного человека. когда ты уже обзавелся собственной звездой на аллее славы, когда постоянно находишься в легком напряжении, потому что прогуливаясь по парку можешь в любой момент угодить под прицел фотокамеры или очутиться в центре внимания случайных прохожих или довести до истерики своего агента, сболтнув лишнего, само собой хочется овладеть мастерством камуфляжа, особенно в неудачные дни. </span>

— Существует семь смертных грехов, о которых всем нам хорошо известно. Но мало кто задает вопросы о человеческой добродетели. Какие качества Вы больше всего цените в людях? Поделитесь с нами двумя главными чертами своего характера - отрицательной и положительной.
<span>— начнем с того, что у меня жуткий характер, я заложник эмоциональных вбросов и импульсов, со мной сложно находиться в гармонии. иногда из-за внезапных скачков настроения я похожа на неврастеничку, подсевшую на тяжелые транквилизаторы. в солнечной калифорнии я чаще шучу, в лондоне хмурюсь, ворчу, пилю. я леди, которая не стесняется говорить на откровенные темы и крепко выражаться. моя взвинченность и впечатлительность сплетается с подсознательной потребностью все контролировать и постоянно находиться у руля. получается ли у меня миксовать несовместимое? назовем это моим удачным ракурсом. я бесстрашно бросаюсь с головой в омут, не раздумывая над последствиями, я следую за сердцем, в которое потом сливают помои. личный психотерапевт скажет, что это страх одиночества и целый букет комплексов - беспомощно хвататься за мужское плечо, а я буду считать это стилем жизни, подпиткой, без которой завяну в компосте. даже если он замешан на одних засранцах.</span></div>

<div class=ankint2>

— Горнолыжные курорты, песчаные пляжи, ночные прогулки по городу - каждый выбирает свой вид отдыха. Кто-то предпочитает нежиться на солнышке, а кто-то отрываться с друзьями. Как свой отдых проводите Вы, когда удается заполучить долгожданный отпуск?
<span>— раньше мы всей семьей постоянно переезжали с места на место. я успела насмотреться практически на все стороны ближнего и дальнего света и научиться свободно говорить с разными акцентами. поэтому теперь меня вряд можно увлечь в кругосветку. раньше я слишком часто жертвовала семьей в угоду карьере, таскала только что родившуюся первую дочь пайпер на съемки, навещая ее в своем трейлере каждую свободную минутку. сейчас я осознаю, что сваляла дурака, что упустила золотой момент. малышку нужно было спасать от уставшей и озверевшей мамаши. пайпер ребенок большого стресса, которая в один прекрасный момент подросла и начала спорить со мной до потери сознания, портить ножницами хорошую одежду, подводить глаза черным, слушать альтернативную музыку и огрызаться в ответ на каждое замечание. сейчас я понимаю, что с детьми хочется отдыхать, а не работать. это лучшее время, когда ты сердишься, но твой сын вдруг обнимает тебя и говорит: "я люблю тебя, мамочка". </span>

— Если бы Вам сейчас предложили сняться в кино и выбрать для себя любую роль, кого бы выбрали Вы и почему? Может, это будет какой-то литературный персонаж или супергерой из комиксов? Или персонаж из старого фильма? Может быть, у вас есть роль мечты?
<span>— всю свою карьеру я мечтала избавиться от ярлыка актрисы одного типажа, долгое время проходив в качестве второсортного товара. мне бы хотелось разорвать шаблон и погрузиться в спорный и местами скандальный образ, который не умещался бы в привычные форматы и рамки, сносил башню, вызывал у людей смешанные чувства и оставлял какой-то след, отпечаток, осадок. пусть будет, скажем, радикально настроенный трансгендер в огне эпохи отмирающей гомофобии и сексизма. почему нет? а однажды мне приглянулась диаметрально противоположная идея перерождения классического немого кино в наш век прогресса и технологичности. я бы с удовольствием приняла участие в такой картине, снятой в формате "артиста". это же потрясающий и очень интересный опыт, высоко оцененный как критиками из киноакадемии, так и толпой неискушенных зрителей.</span>

— Если бы вы поймали золотую рыбку, то какие бы три желания загадали?
<span>— во-первых, четвертого мужа, ха-ха. ладно, шучу. или нет. кто знает? если начистоту, делиться самым сокровенным, то больше всего мне бы хотелось обрести какое-то внутреннее равновесие, ощутить стабильность, которой мне всю жизнь отчаянно не хватало. все, что я делала, я делала ради этой долбаной уверенности в завтрашнем дне, чтобы потом только снимать сливки и наслаждаться. а в-последних, наконец, вечную молодость. окей, на этот раз точно шучу. или нет?</span>

— Всем нам всегда любопытно, а что же с нами случится через 10, 15, а то и 20 лет. Кто-то ходит по экстрасенсам, а кто-то предпочитает жить сегодняшним днем и не думать о грядущем. А каким Вы видите свое будущее?
<span>— мне никогда не было стыдно первой проявлять инициативу и командовать парадом. сколько себя помню, я с пеленок росла провокатором и зачинщиком, это я делала первые шаги и первой же опускала концы в воду. пускай вся чертовщина в моей жизни происходила лишь по наитию, а не по запланированному графику, я великолепно правила балом или хотя бы обманывалась этим. но сейчас мне больше нравится думать, что пробил час релакса, пора пожинать плоды случайностей, пуститься вниз по течению, импровизировать. нет, это не равнодушие, это спортивный интерес. чему быть, того не миновать, так что я просто запасусь ведерком попкорна и буду наслаждаться шоу. </span></div>

</div></center>[/html]

Frances Regan
Оглядываясь назад, она понимает, что не имеет за душой ничего, кроме работы. Но действие происходит не в то время и не в той стране, в которых принято жалеть одинокую самодостаточную женщину как паршивую овцу. Она счастлива в своей изоляции, ее более чем устраивает то, чем она занимается. Нет, не так. Ей нравится ипостась трудоголика. Она не будет отсиживаться в тылу, а кинется грудью на амбразуру, потому что дочь военного и врач по образованию просто не сможет иначе. Она не оловянный болванчик, но ее душа - потемки, которую ей комфортно до поры до времени скрывать от любопытных глаз за семью печатями и железным занавесом. "Она в порядке" - как прописная истина, даже если это не всегда так. Неудавшаяся жена - развод, неудавшаяся мать - не будем об этом. У нее для вас припасены целый багаж жизненного опыта, арсенал мудрых советов, здоровый цинизм, черное чувство юмора, густо сдобренное отборным словцом. Ах да, и еще бутылочка красного сухого.

Мое детство прошло в небольшом домике в восточной части города, на Ривервуд Драйв. И не просто прошло, а промаршировало ладным строем. Дело в том, что отец был полковником сухопутных войск, убежденным патриотом и настоящим полевым воякой. Он предпочел выстроить мое воспитание по всем армейским канонам. Нет, он не заставлял меня отжиматься на плацу, подскакивать по учебной тревоге и самозабвенно ползти по рытым канавам под колючей проволокой. О, разумеется, нет. От меня прежде всего требовалось неукоснительное соблюдение почти военной дисциплины, вплоть до того, что утром я здоровалась строго по уставу, а вечером рапортовала о том, как прошел день за час до отбоя. Правда, за проступки мне крепко доставалось, отец орал так, что я лишь выпрямляла спину и отвечала лаконичным: "да, сэр". Однако вскоре спрос с меня вырос вдвойне, когда родилась Эмма - моя младшая сестра. Мне исполнилось шесть и я не хотела отвечать еще и за безмозглый комок, надувающий пузыри из слюней. Удивительно, но настолько жесткий распорядок, который, казалось бы, не оставлял никакого свободного пространства, отнюдь не тяготил маленькую девочку, а даже наоборот помог ей научиться впоследствии рационально организовывать свое время. Несмотря на то, что отец в моем понимании никогда не был папой, а он в свою очередь беззлобно подтрунивал надо мной, в шутку называя иногда "Рядовым Фибсом" и по известным причинам вел себя сдержанно и сухо, я никогда не питала повышенной потребности в любви и ласке, будто мне вполне доставало родительской заботы. Полагаю, выращенный кактус не способен расцвести пышной благоухающей розой, именно поэтому я до сих пор испытываю неловкость и дискомфорт при выражении интимных чувств. Я не считаю себя замкнутой ханжой, нормально социально адаптируюсь, завожу знакомства, нравлюсь родителям своих парней, но сердечные признания из меня приходится едва ли не клещами вытягивать. Может быть это и называется последствием психологической травмы детства, однако я предпочитаю не забираться глубоко в дебри и не вспоминать, как отец дошел до армейского ремня, домашнего насилия, нервного срыва и пост-периода реабилитации. После того, как закончилась военная операция американских войск на территории острова Гренада в восемьдесят третьем, он вернулся домой другим человеком. Точнее, более мрачной и молчаливой своей копией. Не то, чтобы вторая его сущность стала перманентно его замещать, но когда это происходило, мне действительно становилось не по себе. Он мог взвиться даже от звона удара об пол столового прибора или детской игрушки, если двухлетняя Эмма случайно роняла их из рук. Мама срывалась, плакала, обещала развестись с ним и увести нас подальше из города. А я была еще ребенком и многое воспринимала на удивление нейтрально, как нечто должное, за исключением тех беспокойных ночей, когда не смыкала глаз до утра, вслушиваясь в каждый шорох, и от звука шагов за дверью готова была в любой момент нырнуть под кровать и просидеть в укрытии пока в окно не забрезжит рассвет. Зато я вынесла для себя много ценных уроков: когда отец в очередной раз замахивался, хватая первое, что попадет под горячую руку, я просто зажмуривалась и нарочно заставляла себя взглянуть на эту сцену со стороны, отстраниться, чтобы не чувствовать жалящей боли от саднивших иногда синяков. Со временем это учит бесстрастно выстраивать защиту, помогает вымуштровать терпение. Справедливости ради, я никогда не слыла кисельной барышней, теряющей сознание от вида крови, и могла постоять за себя. К пятнадцати годам даже умела прилично для девчонки стрелять из ружья. Еще до событий на Гренаде отец стал иногда брать меня с собой "в походы". Так звучала официальная версия, а сам он спускал с чердака охотничье ружье и мы уезжали за город, разбивая игровой полигон под открытым небом. Я тренировалась только на пустых алюминиевых банках из под консервов и никому не позволяла хотя бы пытаться сажать на мушку мелких грызунов или птиц, ударяясь в горькие слезы жалости к безобидным и беспомощным существам. В школе я была образцовой зубрилкой. То есть усердной, старательной, в меру заносчивой и занудной. Мой рационалистический склад ума и здоровый цинизм органично вписывались в образ подобранной с иголочки ученицы, с бесстрастным выражением лица встречающей обоснованную критику или пускающейся в споры с преподавателем, если ее возмущала вопиющая несправедливость. Вы наверняка уже представили серые водолазки и нелепые плотные колготки, но тогда мой внешний вид немногим отличался от нормального подростка в самом цвету пубертата. В таком нежном возрасте девочки как правило увлекаются грезами на тему своей свадьбы, проецируя рядом идеализированный образ будущего спутника жизни. Но пока другие слишком много вкладывали в понятие о семье, я давала этому собственное приземленное определение, целуясь с сыном шерифа на заднем сидении старого пикапа. И все это можно было назвать позерством, когда роман с одноклассником чуть не закончился свадьбой сразу после окончания старшей школы, если бы я публично не отказала несостоявшемуся жениху в предложении руки и сердца. Эмма, которая уже с малых лет имела целый взвод кавалеров по всей улице, тогда неделю на меня дулась за "ужасную глупость", а я, честно говоря, просто запаниковала, подкормив страхи детскими комплексами, и обросла роговым слоем панциря. На самом деле я всегда сознательно соблюдала благоразумную дистанцию, срезая на корню всякие серьезные отношения с противоположным полом еще в самых зачатках, вместо этого посвятив лучшие годы своей жизни образованию и карьере. Мне хотелось охватить максимум областей знаний. Я занималась до поздней ночи, единственная со своего потока записалась в публичную библиотеку, нахватала столько дополнительных программ и факультативов, сколько смог вместить индивидуальный учебный график. Кроме общих гуманитарных дисциплин, интенсивно изучала биологию и химию, чтобы получить положительные результаты по итоговому тесту SAT, а немногим позже и степень бакалавра в колледже по естественным наукам. К счастью, семья военного могла позволить себе финансовую независимость и недешевые подготовительные курсы по субботам для абитуриентов в медицинской школе. А почти каждое свободное воскресенье мы с мамой ходили в католическую церковь, что располагалась неподалеку от нашего дома. Я уже давно проживаю в другом районе, но до сих пор возвращаюсь именно туда, чтобы посетить своего пастыря. Не могу назвать себя слепо религиозным человеком, но во-первых, в меру верующим ровно настолько, насколько позволяет специфика профессии, а во-вторых, глубоко уважаю традиции, сложившиеся внутри своей семьи. Потому что только молитвы помогали терпеливо сжимать челюсти, закусившись на своего куратора в резидентуре по судебной медицине. Это был редкий засранец, вошка в шерсти и палка в колесе, таких Земля немало выносила. Он очень много курил, часто ругался, любил выступать публично, коллекционировал вкладыши из коробок с хлопьями, регулярно нервировал меня и драконил, вынуждая аргументировать каждое свое действие. В общих чертах он напоминал отца, что научил меня самообладанию, оставаться собранной и сосредоточенной, не позволяя захлестнувшим эмоциям помыкать собой. Это время стало для меня местом не столь отдаленным, заставив думать о рабстве на кукурузных плантациях как не о самой худшей ошибке американцев в истории. К выпуску я заполучила устойчивую психику, крепкую нервную систему, гибкую интуицию и редкое чувство юмора, не говоря уже о вредной привычке много и часто выражаться как сапожник. О, но мы же с вами не о мороженщиках говорим. Мы денно и нощно стимулировали выработку стойкого иммунитета к стрессу, сталкиваясь с кровью, грязью и смертью. Последнюю в медицинской школе нас учили воспринимать как отдельный клинический случай, но разве наше сердце не разгоняет кровь по телу, напоминая о том, что мы все-таки живые люди? А в женщину и вовсе природой заложена эмоциональная нестабильность, которая нет-нет, да проступает сквозь толстую феминистическую скорлупу. Когда Эмме исполнилось девятнадцать, она выскочила замуж за сына отцовского армейского приятеля и спустя два года родила ему дочь. В отличие от меня, она нашла свое место под солнцем, которое ее старшей сестре отнюдь не импонировало. Конечно, я охотно помогала Эмме с домашними хлопотами и сюсюкалась с племянницей, но сама все же признавала, что не создана для такого образа жизни. Я продолжала заниматься тем, что у меня получалось лучше всего - строила карьеру. Отец бы по достоинству оценил мой следующий неожиданный шаг, если бы к тому моменту мог связывать слова в разумные предложения. Одним прекрасным утром, летом две тысячи четвертого года, подкрепившись чашкой крепкого кофе, я расшторила окна в своей небольшой съемной квартирке, загрузила компьютер и принялась изучать условия для поступления в полицейскую академию. Возможно, я упустила несколько бесценных лет в резидентуре по "судебке", однако кандидатов с таким образованием, дипломами и родственными связями академия принимает не настолько часто как бы того хотелось. Следующие три с половиной года новой службы прошли в напряжении, поскольку я снова с головой нырнула в изнурительную подготовку к тестам на повышение. Звучит так, будто я наглухо заколотила гвоздями крышку гроба, в котором давно похоронила всякие слабые шансы на то, чтобы устроить личную жизнь, уничтожила время на передышку, разгрузку. Нет, я не пошила себе хиджаб и отнюдь не лишала себя мелких удовольствий, вроде активного отдыха, развлечений, тесного общения с противоположным полом. Все дело в том, что я всю жизнь высмеивала скучную концепцию идеальной семьи, где раздобревшая и розовощекая мамаша собирает верещащему выводку ребятишек сандвичи в школу, по субботам стирает белье, а по воскресеньям встречается с такими же тепличными хранительницами очага. Такие колоритные леди смотрели на меня с жалостью, ведь ой, как же так я разменяла четвертый десяток и подарила все свое внимание хладным трупам, ведь живые на запачканном чипсами диване ценятся в разы выше. Просто это было чересчур для меня, женщины, которая отчетливо слышала тиканье биологических часов и постепенно осознавала необходимость исполнить отведенное ей природой прямое предназначение. И знаете, никогда не почувствуешь, как сильно ждешь и желаешь чего-то, пока это не остается вне зоны твоей досягаемости. Пожалуй, тщетные попытки закрутить длительный роман ничем хорошим никогда не заканчивались, это правда, но в этот раз они увенчалась большим успехом и зашли гораздо дальше обычного. Речь шла не о головокружительной страсти на пару-тройку ночей, я намеревалась наконец остепениться и связать себя узами брака. В наших только что купленных общих апартаментах, заставленных свадебными подарками, пахло свежей краской и новенькой мебелью, царил непривычный семейный уют. Мы цапались только по мелочам, вроде незакрытого тюбика от зубной пасты или не опущенного сиденья унитаза. Однако эта бытовая идиллия, что одухотворенно впадала в правильное русло, притупила мое чутье и в один миг обратилась в сюжет кошмаров, которые часто терзают меня по ночам до сих пор. Я виню себя в том, что как грамотный медик не учла возможных рисков, я виню себя в том, что как образцовая жена не сохранила разрушенный до основания брак, что не смогла спасти своего ребенка. Сейчас я могу похвастаться лишь тем, что вырастила замечательный третий слой для своей защитной раковины.

Poppy May

you've always loved the strange birds
now I want to fly into your world
I want to be heard

my wounded wings still beating,
you've always loved the stranger inside
me, ugly pretty

Мне пять, я сижу на полу в детской, собираю конструктор и слышу, как за стеной в соседней комнате мама кричит на папу. Это происходило настолько часто, что я действительно недоумевала: "разве бывает иначе?" Позже за откровенным разговором мама призналась, что всегда подозревала отца в супружеской неверности, а потом специально провоцировала. Ей нужен был только повод, чтобы обличить "на горяченьком" и попрекать этим до глубокой старости. Мама никогда не теряла рассудок от ревности, не зацикливалась, просто не любила, когда ей морочат голову и выставляют идиоткой. Просто к тому моменту она тоже боялась быть пойманной за руку на измене. В общем, этот титаник погружался на дно.
Мне семь и у меня есть нелепый рюкзак кислотного зеленого цвета. У него фантастические накладные кармашки и я обожаю его нежной и трепетной любовью, везде таскаю с собой. Он прекрасный и затертый, потому что туда помещается все самое необходимое. Его содержимое я перевожу в новый дом. Спустя два года после развода, мама приводит меня в чужую семью, к чужому мужчине. Он ласково мне улыбается, а я отмечаю, что от его пиджака приятно пахнет. Мне нравится отчим, но я сконфуженно пячусь и цепляюсь ногтями за мамину руку. Позже он станет для меня наставником, компаньоном, советчиком, чье мнение я бесконечно уважаю. Немыслимо долго мы притирались и присматривались друг к другу, пока я не научилась ему доверять и действительно дорожить этим.
Мне четырнадцать и я нахожу в своем шкафчике протухший чизбургер двухнедельной давности. Я не считаю эту шутку смешной, а фастфуд аппетитным и выбрасываю находку в ближайшую урну, проглатывая унижение и непреодолимое желание захлебнуться в слезах самобичевания в женском туалете. Но необходимо натягивать жуткие спортивные штаны, которые сидят на мне как брезентовая палатка и постараться не провалиться под газон от стыда и позора на уроке физкультуры. Итак, я заурядная, невзрачная толстуха. Надо мной часто издеваются. Вернее, над моей внешностью, бесформенной фигурой и "необъятной задницей".  Никто не считает привлекательным нос, обсыпанный веснушками, и копну медных, цвета ржавой проволоки, волос.
Мне двадцать, у меня лишний вес и патологическое невезение в личной жизни. Вероятно, между этими проблемами есть кармическая связь, но я сохраняю здоровый оптимизм. Говорят, что солнце одинаково светит каждому, но в то время над моей столицей было пасмурно без прояснений. Может мне далеко до канонов красоты и я вовсе не дюймовочка, которая в день съедает половинку пшеничного зернышка, а вместо мозгов у меня банановый пудинг, я концентрирую внимание на карьере и довольно неплоха в этом. После школы я сдаю тесты и подаю на юридический. Мой биологический отец служил в полиции и когда подходила его очередь сидеть с ребенком, он брал меня к себе в участок и сажал за свой рабочий стол. Я болтала ножками в блестящих туфельках, перекатывая за щекой лимонные леденцы-шипучки и с любопытством наблюдала, как приводят преступников, как их допрашивают. Кажется, что я родилась с геном обостренного чувства справедливости, пацифизм и сочувствие всем юродивым у меня по жилам течет. У однокурсников присутствуют предубеждения на мой счет. Они посмеиваются и свято верят, что мой богатенький папа карло построил колледжу обсерваторию, что моими комплексами можно разжалобить даже булыжник, моя наивность и сентиментальность соразмерны с ящиком трогательных щеночков, и что я облажаюсь на первом же слушании.
Мне тридцать и я не стала адвокатом. Отчим нуждался в поддержке и квалифицированной юридической помощи доверенного лица, который бы не заглядывался с аппетитом на его счет в банке и не заливал слюной нажитые состояния. Мне тридцать и я больше не боюсь узких юбок карандашей и белых приталенных костюмов. Кстати, я всегда обладала вкусом к вещам и какой-то брезгливостью чистокровного чистоплюя. Мне тридцать, но я не способна настроить свою жизнь. Поэтому остается отыгрываться на окружающем климате. Мой дом сверкает идеальным порядком, все вещи настолько находятся на своих местах, что кажется, будто ты смотришь на витрину в элитном магазине. Увы, нельзя проделать такой же фокус со своей жизнью.

бейсболист нью-йорк мэтс по нужде, владелец конюшен по масти, спелеолог в душе. по будням коллекционирует иски о домогательствах харви вайнштейна, а по выходным открывает в оксане человека.

[indent] Все тайное рано или поздно становится явным. Как там говорят, в мешке шило не утаишь? Но хуже всего в нашем случае то, что правда обычно всплывает на поверхность не самым красивым образом и в не самый подходящий момент. Я стояла посреди раздевалки как вкопанная, растеряв сразу все слова. К своему удивлению в первую очередь я испытала вовсе не стыд (хотя стоило бы), а облегчение. За эти две недели я заслужила позорное звание "самая дерьмовая лучшая подруга года", когда находила в себе силы поделиться с Лесс своими самыми темными тайнами, но не смогла раскрыть одного единственного секретика, подсасывающего в том месте, где должна находиться совесть. Наверное, в глубине души я надеялась, что никто не станет трепаться о той рождественской ночи, да кого это вообще волновало? Кроме меня. Но мир не без добрых людей, черт. Черт! Как же я боялась, что Лесли узнает обо всем с чужих слов и поймет все неправильно. А когда очень чего-то боишься, правило бумеранга срабатывает безотказно и самые страшные кошмары происходят наяву.
- Ничего не делать, - тяжело выдохнула я, опускаясь на край деревянной скамьи рядом с Адамом, который сидел на полу, прислонившись к дверцам шкафчиков. Я ощутила на себе вопросительный взгляд и увидела, каким опустошенным и растерянным выглядел Грей. Их ссоры почти всегда сопровождались чем-то подобным. Лесли закатывала мелодраматические сценки, а Адам ходил как в воду опущенный. Обычно это не длилось больше двух дней, потом оба приходили в норму. Правда, иногда мне приходилось вмешиваться и мирить эту сладкую парочку. Но на этот раз я оказалась по другую сторону и действительно облажалась по-крупному. - Сейчас Лес лучше вообще не трогать. Ты же знаешь ее, ей нужно остыть. Я машинально пожала плечами, и вдруг подумала, что возможно сегодня потеряла единственную подругу. На душе стало так гадко, будто туда пролили горькую микстуру от кашля. Хотя можно подумать, до этого момента все две недели там порхали бабочки вокруг радуги и напевали песни диснеевских принцесс. Но самое мерзкое произошло потом, когда мою светлую голову посетила очередная неприятная мысль: - думаю, нам тоже лучше не общаться больше. Скорее всего, уже через пять минут я пожалею о том, что брякнула. Но почему-то эта идея показалась мне довольно правильной и логичной. - Чтобы не бесить Лес лишний раз. Не давать ей поводов.. ну знаешь, злиться на нас еще больше. Все это время мой взгляд смущенно блуждал по шкафчикам, пока не затормозил на том, под которым все еще восседал Адам. А потом мы как чертовы хорошие друзья подождем подходящий момент, вымолим прощение и все вернется в свои борозды.
Но это почему-то не срабатывало. Каждую потоковую лекцию, записывая конспект в блокнот, я замечала боковым зрением, что Лесли периодически как-то странно косится в мою сторону. Это напрягало, потому что я не могла взять, подойти к ней и спросить, в чем ее проблема. Скорее всего, я догадывалась, каким будет ответ и не решалась заговорить с ней первой. Нет, я конечно сбилась со счета, сколько неудачных попыток растопить лед я предпринимала. Но безрезультатно. Мне не хватало ее беспечной болтовни за обедом о правильном питании и о том, как важно подбирать полезный рацион, состоящий из пареных брокколи и спаржи. Как это было ни унизительно признавать, мне не хватало моей лучшей подруги. Очень. Но самое ужасное, мне не хватало Адама тоже. На совместных тренировках, пока капитан группы поддержи обзывала девочек гипсовыми бревнами, я иногда нечаянно встречалась взглядом с Греем. И неохотно отворачивалась. Может быть я поступала как идиотка, если скучала. Я не знала, как долго придется избегать его, как долго еще Лесли будет дуться, как долго до нее будет доходить, что происходит на самом деле. Мне было жутко обидно, обидно, что из-да глупой ревности на пустом месте я должна отталкивать друзей.
[indent] По всему университету вот уже несколько дней гудели слухи о предстоящей грандиозной вечеринке в честь окончания учебного семестра. Организаторами выступал студенческий совет, а средства были собраны с продажи билетов на финальный футбольный матч сезона. Проще говоря, событие вправду обещало стать самым громким за весь год, все вокруг находились в волнительном предвкушении. Чем я никогда не могла похвастать. Помните, как заканчиваются вечеринки с моим участием? Правильно, ничего хорошего такие мероприятия мне не сулят, а только нагоняют ужас. В последнее время я успешно игнорировала все тусовки, в этот раз тоже не собиралась гневить судьбу, но по неизвестным науке причинам скрипя сердце позволила себя уломать. Понятия не имею, зачем я это делала, но полная тревожных чувств все-таки поехала в специально арендованный для вечеринки особняк.
Внутри веселились подвыпившие однокурсники - алкоголь, как и полагается в таких местах, лился рекой из бочонков с пивом и водкой. Адская студенческая смесь. Я до сих пор не знаю, как им удается выживать, если пить в таких лошадиных пропорциях. - Эй, Стаут, выглядишь напряженной, глотни! Сильвер как обычно сиял нездоровым энтузиазмом и был заводилой большой компании. Я неохотно отсалютовала ему бумажным стаканчиком. И не попробовала из него ни капли. В отличие от Лесс, которая явно перебрала с горячительными напитками и не планировала останавливаться. Я заметила ее среди толпы не сразу. Она вовсю зажигала в компании болельщиц, отбрасывая осушенные до дна стаканы один за одним. Она была не в порядке, совсем. Я слишком хорошо знала Лесли, чтобы не заметить, что ее веселье - напускная бравада. Такое ощущение, она отрывалась всем назло, от всей души. Она вела себя слишком громко, слишком вызывающе. Парочка парней наверно уже изошлись слюной, глядя на ее откровенные танцы. В меня закрадывались нехорошие опасения. Как бы она ничего не натворила, что навредит ей. И пока она не начала забираться на стол и снимать с себя платье, нужно было вытаскивать ее. - Лес, давай лучше пойдем? Тебе надо на воздух. Она не сразу сфокусировалась на мне, а когда узнала, попыталась неуклюже оттолкнуть. - Отвали, ты мне не мамочка! Я хочу танцевать! Мне пришлось побороться с ней и ее недовольными визгами, чтобы выволочь ее на улицу. - Давай я вызову тебе такси домой? Не оставайся здесь. Она фыркнула. - Смотрите какая забота! Или это совесть? Да, Джен?! Я не могла удержать ее надолго, а потому не придумала ничего лучше, чем ни с того ни с сего написать Адаму сообщение: "Нужна твоя помощь, пожалуйста".

Vera Montana
Вера Монтана, Natalia Dyer

- Адам мне признался, - Лесли с трудом произносила слова заплетающимся языком. Она повышала голос так, что мне приходилось оглядываться на случайных зрителей, вышедших на свежий воздух освежиться или покурить. - В чем? Наручные часы показывали четверть второго ночи, прошло бесчисленное количество минут после того, как я написала сообщение и получила ответ. - Во всем! Лесли посмотрела на меня разоблачающим взглядом, таким уничижительным, будто ей известны все сокровенные тайны нашей планеты. - Может и ты признаешься? Между вами что-то было? Знаю, что было! Завтра утром этот разговор меня бы даже рассмешил. - Господи Лесси, давай ты просто успокоишься и мы поедем домой? Тебе нужно выспаться. Мне ничего не оставалось, кроме как всплескивать руками, периодически поддерживая подругу, которую штормило из стороны в сторону как при качке на каком-нибудь рыбацком судне. Я настолько была занята ею, что пропускала мимо ушей все ее пьяные бредни. В чем Адам ей признался? Пожалуй, всем будет лучше, если я не стану всерьез задумываться над ответом позже. Но одиночный пикет в моей голове  сменился на целый парад различных мыслей, когда во внутренний дворик наконец вышел Грей. Я должна была предвидеть слишком бурные протесты Лесс и не втягивать Адама, но все же вздохнула с некоторым облегчением. Сейчас мне бы очень хотелось повести себя как обычно, но вместо этого я почему-то напряглась. Глупая получилась идея. Подбираю разбросанные по углам вещи, сажусь за руль и быстренько завожу мотор. - С Лесс произошла текила, но ты вовремя, - усмехаюсь, бросая быстрый взгляд на заднее сидение, как только где-то вдалеке слышатся первые тревожные гудки полицейской сирены. Ну и ночка выдалась! Вечеринки приносят одни только проблемы, нужно было слушать внутренний голос и оставаться ночевать дома. Пользуюсь свободной минуткой на светофоре, чтобы заглянуть в зеркало заднего вида. - Я скучал. Что-то в этот момент от души отлегло, что захотелось улыбнуться и ответить, что мне тоже его не хватало, но Лесли что-то нечленораздельное мурлычет под нос: - Я тоже скучала по вам, ребята. Вот бы проснуться - и все как раньше. Она устраивается поудобнее на плече у Адама, а мне хочется то ли посмеяться от души над комизмом ситуации, то ли расплакаться. Внутри все снова скрутилось брамшкотовым узлом: и все как раньше.
Мы припарковались у дома Лесли, когда я мысленно благословила студенческие вечеринки. Дело в том, что соседки моей подруги по дому тоже черлидеры: по занимаемому статусу они не позволят себе пропустить подобное громкое мероприятие, а значит дома в данный момент ни души. Наверняка они сейчас объясняются с полицией. Я забрала сумочку и туфли Лесли из машины, пока Адам разбирался со спящей красавицей, наконец отрубившейся без задних ног прямо на диване в гостиной. Быстренько проинспектировав все до единого кухонные шкафы и полочки в ванной комнате, я соорудила растворимый аспирин в стакане с теплой водой и поставила на кофейный столик для Лесс. Она бы даже поблагодарила меня за проявленное внимание, если бы не дулась и не злилась.
- Будешь кофе? Понизив голос спрашиваю я у Адама и достаю кружки из верхних шкафчиков. Хоть Лесли и уснула таким крепким сном, что в данный момент ее разбудит только пароходная сирена, разговариваю шепотом из предосторожности. - Без тебя я бы с ней не справилась. Ну знаешь, она бывает буйной. Я улыбнулась, клацнув электрический чайник. Я привыкла хозяйничать здесь как у себя дома еще с тех незапамятных времен, когда лучшая подруга не считала меня предательницей. - Вряд ли она рассказывала тебе, как однажды на сборах в Нью-Йорке надегустировалась Б-52 и после этого спутала маслины с виноградом и разговаривала с патрульной полицейской лошадью о жизни. Мне удалось произвести впечатление, на Адама без смеха было не взглянуть. - Она меня убьет, если узнает, что я кому-то рассказала. Вообще она очень редко так напивается, зато каждый раз с огоньком. М-да. Лесли не любит налегать на алкоголь, терять контроль над собой, над своими эмоциями и словами, о которых потом придется горько сожалеть. - Она мне сегодня столько ерунды наговорила, - незаметно мои мысли перетекают в более серьезное русло, а брови сводятся к переносице, пока разливаю горячий кофе по большим разноцветным кружкам, - мне казалось, что у вас все наладилось. Жаль, что это не так. Вдыхаю запах крепких кофейных зерен и отхлебываю кипяток из своей кружки. Разве? Жаль?

Katherine Langford
Maeve Banana
Мэйв Банана
15.06.94 , 25
Хьюстон, Техас
Помощник орг-ра свадеб

Банана - не псевдоним. Это первая вещь, которую важно знать.<br>
Очень давно, когда двадцать восьмой президент пошел на второй срок, венгерский военнослужащий в отставке по фамилии Бана перебрался в Соединенные Штаты. Но при оформлении новых документов в посольстве что-то намудрили с заявлениями и допустили опечатку. Мэйв пожимает плечами, потому что в каком-то смысле с гордостью носит свое необычное имя, хотя постоянно твердит всем подряд, что хотела бы его сменить. Мэйв Банана никогда этого не сделает. Она слишком уважает, слишком боится собственного отца. Нормальных детей в детстве запугивают выдуманными монстрами, бабайками, которые прячутся в подсобке под маминым прошлогодним пальто. Мэйв ничто не пугало сильнее, чем сердитый отец, его вымуштрованный командирский тон. Тот самый, который можно было услышать, только если ты налажал или не оправдал возложенные на тебя высокие ожидания. Мэйв с пеленок старается быть во всем и со всеми хорошей. Послушным, почти шелковым ребенком. Она ужасно гордится собой, когда ее наряжают в рюши, правда, до первых ссадин на коленях. Мама обрабатывает царапины перекисью и сожалеет, что не воспитала дочь спокойной и усидчивой над лепкой аппликаций. Она говорит, что Мэйв вся пошла в отца, а Мэйв этого не понимает. Ведь в ее глазах папа эталон, рыцарь без страха и упрека, безупречный Герой с большой буквы. Ее отец - военный, в молодости побывал в Афганистане, к настоящему моменту дослужился до звания полковника сухопутных войск; убежденный патриот и солдафон. Под его чутким командованием весь дом маршировал по струнке. Мэйв росла почти по законам военного времени, соблюдая строгую армейскую дисциплину. Вплоть до того, что утром здоровалась по уставу, отвечала "да, сэр", а вечером рапортовала об успехах в школе за час до отбоя. Конечно, никто не заставлял ее подскакивать по воздушной тревоге или рыть окопы под колючей проволокой, о, разумеется, нет. Однако каждый ее шаг контролировался из под фуражки, еще немного и отчий дом превратился бы в плац. Если бы не мама. Может, она не блестяще справлялась с обязанностями образцовой жены и матери, зато именно она спускала клапаны душного давления, именно она прививала дочери хорошие манеры. Строго говоря, это главная ее заслуга. С возрастом Мэйв научилась держать спинку ровно, не болтать с набитым ртом, вытягиваться по стойке смирно всякий раз, как папа приходил домой после трудного дня и считала это абсолютно нормальным. Да, с виду очень приличная семья со средним достатком, который позволяет летом кататься по Европе или оплачивать нескромные счета за курсы по психологии. Да, но как известно, нельзя судить книгу только по обложке. В наши дни такую семью назвали бы токсичной. Почему? Мэйв понимает это много лет спустя. Мэйв пятнадцать и ее травят в школе из-за проблем с лишним весом. Она давится брокколи и рукколой и завистливо разглядывает стройных сверстниц. Почему для кого-то фастфуд уходит в рост, а для кого-то в жировые складки? Мэйв пробует экзотические диеты и со слезами закладывает два пальца в рот после плотного обеда. Ее фигура в спортивном костюме выглядит как ветчина в мешке из под картошки, а ярлык жиртреста не отлипает от нее вплоть до окончания старшей школы. Как-то на день Колумба она случайно знакомится с парнем по имени Рэнди. Рэнди Китон был принцем на минималках, старшекурсником из популярной компании и гавнюком, такие еще нравятся девушкам, даже если те идут в несознанку. Мэйв весело проводит с ним время и верит, что мальчикам вроде него интересно с гиками вроде нее. А зря. Как оказалось, он мутил с ней, чтобы потом опозорить на всю школу. Легко решить, что Китон стал последним гвоздем в крышке дубового гробика, которая захлопнулась над всяким ее самоуважением. Но несмотря на то, что ее не гнобил разве что ленивый, да она и сама иногда умывалась в слезах самобичевания, Мэйв Банана в себе не замкнулась. Раз уж лицом не вышла, повезет, например, в учебе или карьере. По вечерам она с удовольствием посещала художественный класс, а по выходным вместо участия в шумных тусовках смотрела марафоны ситкомов по телевизору. Мэйв душно, хотя она и убеждает себя, что все круто. Для подростка низкая самооценка - серьезная проблема. Ее самооценка пробивала дно преисподней, а Мэйв было очень стыдно обращаться к специалисту, потому что ее мама - сама дипломированный психолог. Казалось бы, чего проще, задать волнующий тебя щекотливый вопрос самому близкому человеку? Но в десяти случаях из девяти мама начнет отвечать мотивирующими шаблонами, вроде "мысль материальна" или забивать голову другой психотерапевтической чушью. Это если повезет застать ее дома. В то время мама была слишком занята клиентурой, часто разъезжала по штатам с авторскими тренингами, витала в облаках небесным кренделем и увлекалась живописью. Однажды она даже познакомила Мэйв с местным художником. У него была собственная частная галерея современного искусства. Правда, маму с этим художником связывала не только любовь к прекрасному. Мэйв узнает о неверности случайно, ультранелепо. В тот день в школе отменились два последних урока биологии из-за плохой погоды, а отца, как в зашкварной шутке, забросили в служебную командировку. С тех пор они с мамой договорились хранить секрет и молчать. Маме - стыдно, Мэйв - страшно. Никто не собирается разрушать приличную, крепкую семью, а отцовский гнев ведь и камня на камне не оставит. После того случая Мэйв довольно сильно поменялась. Не потому, что повзрослела и переросла свои детские комплексы. Просто ее прежние моральные принципы захромали на обе ноги. У родителей с голов попадали лавровые венки, которые она сама же на них и водружала с детства. В ее глазах они больше не выглядели такими святыми, а значит все в этой жизни стало относительно. Мэйв выбирает университет подальше от дома, желательно в другом штате, другой стране, желательно за океаном, в Европе. Она уезжает в Германию, чтобы обучаться по художественно-графической программе бакалавриата. К счастью, семейный бюджет позволяет покрывать все расходы на проживание, а маме с боями удается убедить отца спустить наконец единственную дочь с короткой привязи. Мэйв охотно верит в то, что если папа захочет, то достанет ее даже на Альтаире. И поэтому не то, чтобы хлебнув свежего воздуха в одной из самых свободных стран мира, она тут же теряет голову и бросается юзать новые доступные и бонусные функции со всеми лагами, идущими в комплекте. Совсем нет. Мэйв селится в просторной комнатке без штор и узнает о существовании фрайкёрперкультур. Просто это скорее идет ей на пользу, чем во вред. Мэйв все также поддерживает образ порядочной дочери, которая навещает отчий дом два раза в год, на Рождество и на День Независимости. Ударное слово "образ", зато ей впервые по-настоящему нравится. Нравится примерять на себе внимание без агрессивной подоплеки и слету разнашивать его до стертых подкладок. В ней происходят кардинальные метаморфозы, которые не делают ее диаметрально плохой, но и не оставляют слишком хорошей. Она по гороскопу близнецы и это все объясняет. После получения диплома с отличием Мэйв Банана возвращается в Америку, чтобы помочь маме. Проходит всего три года после финансового кризиса, когда мама открывает фонд помощи страдающим трудно диагностируемыми психологическими отклонениями и берется за организацию различных мероприятий для знакомых. У нее неплохо получается, что даже отец вынужден это признать. Сначала все начиналось как дружеская помощь, но потом ее услуги неожиданно стали пользоваться спросом. Как-то постепенно к ней стали обращаться в качестве организатора свадеб. Так мама окончательно определилась и завербовала дочь в личные ассистенты. Сейчас Мэйв Банана поддерживает почти семейное дело и одновременно халтурит одноразовыми заказами на иллюстрации в различные печатные и электронные издания. И ее это вполне устраивает, пока.

Sleepin', you're on your tippy toes
Creepin' around like no one knows
Think you're so criminal

Две недели в круизе, на яхте, а вокруг — бескрайний Атлантический океан. Папа говорит, что мы уже давно вышли из залива, а поэтому шансы добраться вплавь до ближайшего берега стремительно сокращались. Идея круиза меня не воодушевляла. Мало того, что подолгу находиться с моим отцом в замкнутом пространстве вредно для здоровья, так еще и этот Ленни. Я до последнего надеялась, что его в дальние плаванья ничто не заманит, и младший Фэйс останется на суше. Но нет. Наверное, я не смогла достойно скрыть разочарования, когда увидела его на борту, раз постоянно получала от мамы сердитые тычки локтями в бок. Она всегда учила меня вести себя максимально прилично. Но я же не виновата, что с ним не получается, как ни крути! Я днями напролет загорала и смотрела на то, как солнечные лучи бликуют от поверхности воды, подсознательно все же надеясь, что рано или поздно дневной ультрафиолет оставит вместо меня горстку пепла на шезлонге. Сейчас ничто не могло оторвать меня от созерцания волн. Разве что звонкий визг миссис Фейс, которая беззаботно брызгалась в бассейне вместе с мужем и моими родителями. Люди в почтенных летах, а ведут себя как дети. Представить только, грозный полковник лежит на надувном матраце и потягивает прохладительные напитки через соломинку с зонтиком. Хихикнув, я случайно заметила Ленни. Он мне не нравился. Очень. По крайней мере со средней школы, когда друг детства превратился в последнего ублюдочного ублюдка. У меня начиналось несварение от одного лишь упоминания его имени. А его вид сразу воскрешал в памяти года, проведенные в старшей школе. И эти воспоминания далеко не самые приятные. Но Ленни так тепло улыбнулся своей маме, так "по-старому", что у меня чуть челюсть не отпала. Когда-то я думала, что младший Фэйс просто запутался, что на самом деле он не настолько плохой человек, каким хочет всем вокруг казаться. Я снова засомневалась, засмотревшись на него немного дольше, чем нужно. - Насмотрелась? А, нет. Всего-навсего на секунду показалось. Все тот же Ленни и его мерзкая ухмылочка. - Могу пройтись, если хочешь, — если только до борта и шагнуть за него. Я закатила глаза и отвернулась, лишь бы не видеть его самодовольную физиономию еще много лет, как раньше. Только теперь нежиться в лучах техасского солнца никак не получалось, потому что меня не покидало какое-то странное ощущение, как будто тебя просвечивают рентгеновским лучом. Слегка поежившись, я почему-то накинула на себя чью-то просторную белую рубашку, которую откопала в одной из кают. Так-то намного комфортнее. К тому же, солнце было почти в зените, грозясь наградить мои плечи ожогами энной степени. Но в какой-то момент его вдруг накрыла чья-то тень. У тени был голос Ленни, а я едва заметно поморщилась приподнимаясь на локтях. В последнее время он испытывал и задевал меня, а я вспыхивала, как спичка. Тихо фыркнув, я взяла наполненный бокал и, нюхнув крепкое содержимое, осушила его одним подходом. — Не рановато для высокого градуса? Резко выдохнув, я чудом не закашлялась. Алкоголь жег горло и пищевод, теплом разливаясь по телу. Я не привыкла выпивать за ланчем, но чтобы вытерпеть Ленни Фейса необходима доза транквилизатора. — Дуглас бы до такого ни за что не додумался. В этом ваша разница. И хоть я не смогла бы разглядеть всех эмоций за солнцезащитными очками, я знала, что угодила в яблочко. В старшем брате его слабое место, еще с пеленок. Видимо, ничего кардинально не изменилось. Кроме того, кого я сейчас видела перед собой. Того, кто сейчас наглым образом разместил свою ладонь на моем колене. Я напряглась и так разозлилась, что вот-вот и залепила бы ему пощечину. Спокойно, Мэйв, выдохни. Я медленно спустила очки на нос, одарив Ленни весьма выразительным взглядом. Нет, со мной такой фокус не пройдет. Выпрямившись, я приблизилась к нему, а свободной рукой накрыла его ладонь. Несмотря на то, что внутри вскипало раздражение, моя рука медленно поползла вверх, затормозив где-то на бедре. — Такой? Уголки губ вздрагивают, изображая медовую улыбку: — Мне так льстит, что ты сказал мне больше трех слов за один раз, — резко отбрасываю его руки от себя и отстраняюсь, — но не настолько. Больше находиться рядом с младшим Фейсом наедине было невозможно, поэтому я встала, оправилась и помахала отцу. Возможно, придется об этом пожалеть, возможно, это из-за крепкого пойла. Я шагаю в сторону бассейна, но задумчиво оборачиваюсь, — так ты идешь? Или слабо?

— Неправда, — хорошая девочка так долго была хорошей, что слишком привыкла, — хотя это и было очень близко. Я качнула головой из стороны в сторону, опуская тот факт, что я действительно была на волоске от того, чтобы засветиться на горяченьком. Это был, кажется, второй или первый курс университета. Мою память все никак не отпускало недавнее красочное воспоминание, в котором моя мама утопает в объятиях непризнанного художника. Тогда я не особо понимала, что со мной происходит, но позже я решила воспринимать эти незнакомые ощущения как злость или обиду. За испорченное детство, за то, что когда-то незыблемые стереотипы об идеальной семье теперь развеялись как дым по ветру прямо у меня на глазах. Выстроенные годами и строгим воспитанием почти детские представления о том, что такое "хорошо" и что такое "плохо" обрушивались одно за другим по принципу домино. Но я не смогла тогда. Поспорила, что достаточно раскрепощена для откровенных съемок, но оказалась неготова для настолько радикальных экспериментов. Мне тщательно промывали мозги с тех пор, как я научилась ходить, говорить и соображать, что отцовские солдафонские замашки чуть ли не по венам у меня циркулировали вместе с кровью. Хотя, нельзя сказать, что я об этом когда-то сожалела.
— Один : ноль, — мой стакан со звоном чокнулся о стакан Ленни, но сама я не пригубила ни капли. Зато мне понравился тот эффект, который я произвела на Фейса. Он уж точно не ожидал бы услышать от меня (закомплексованной церковной мыши) что-то подобное. Как и я от него. Несмотря на то, что последний раз, когда мы более-менее понимали друг друга, случился примерно бесконечных десять лет назад и между нами давно зияла пропасть размером с Гранд Каньон, все-таки люди не меняются настолько кардинально. Хорошо, что можно вооружиться вилкой, чтобы снимать с ушей лапшу. Хорошо, что я успела проглотить очередную порцию виски до того момента, как Ленни Фейс выдал: — В старших классах нравилась одна девчонка, но я не рискнул предложить ей встречаться, — ну да, тогда я Мария Магдалина. Если бы я поперхнулась случайно, то совсем не от удивления, а скорее от смеха. — Ты? В старших классах? Я прыснула, потому что прозвучало очень нелепо, и вопросительно уставилась на Ленни. Я отчетливо помнила Ленни Фейса из старшей школы, потому что это время болезненно намертво отпечаталось в моей голове и моей самооценке серой копотью. Ленни Фейс за высоким забором школьного двора никак не вязался с тем, кто стал бы неуверенно мяться перед девчонкой. Он мог смешать твое имя с грязью, а ты наоборот обрадуешься, потому что он его хотя бы вспомнил. Серьезно, кем тогда должна оказаться эта таинственная избранница? Если бы такой сказочный персонаж на самом деле существовал, его нужно было бы законсервировать под стекло и показывать как редчайший экспонат в музее естествознания. Какими уникальными талантами необходимо обладать, чтобы растопить лед, который находится у него в грудной клетке вместо несуществующего сердца? — Да мне кажется в старших классах ты легко бы заполучил любую, а тут не рискнул? Нет, мое последнее слово — это наглая ложь, — отсмеявшись, я уже начала ощущать покалывание в ногах и уселась поудобнее в ожидании утвердительного ответа.
— Все еще не считаешь покер на раздевание лучшей альтернативой? Если бы мы тут устроили чемпионат по закатыванию глаз, противостояние оказалось бы весьма зрелищным. — Фейс, тебе проще раздеться, чем рассказывать о себе правду, — прозвучало преимущественно с утвердительной интонацией, чем с вопросительной. — Ладно, значит, покер? — Ладони зудели, чтобы не придушить Ленни ортопедическим матрацем, а потом и себя заодно. Возможно, в морском воздухе что-то намешано от биохимических отходов, которые разлагаются в воде после выбросов в океан целыми грузовыми баржами? Возможно, это морская болезнь или виски ударило в голову? Что заставило меня согласиться? Ведь не сказать, что я полностью избавилась от комплексов. Не сказать, что меня устраивает компания Ленни. Не сказать, что затея удачная, но. Но если подумать, мы приходились друг другу практически незнакомцами. Незнакомцами, которые после этого дурацкого круиза разойдутся, как в море корабли, и не увидятся лет пять минимум.

I don't give a fuck about you anyways

Whoever said I gave a shit about you?

You never share your toys or communicate. I guess I'm just a play date to you.

До этого дня я никогда в клочья не разрывала вручную склеенных рамок, ограничителей, шаблонов. Может быть, надрывала края, аккуратно отколупывала уголки ногтем из праздного любопытства. Да, может быть.
До этого дня я никогда не думала о Ленни в таком ключе. Может быть, об его старшем брате какие-то мысли и фантазии проскальзывали по глупости и наивности. Но слава Богу, они заканчивались там, где начинались. Может быть.
До этого дня я никогда не теряла голову настолько, чтобы даже метафизически не ощущать ее веса на своих плечах. Это точно. События резко проделали цирковой кульбит и неожиданно приняли странный оборот. И если бы до этого я так резво не напивалась несколько часов кряду, начиная с полудня, то смогла бы притормозить. Не поднимая клубов пыли. Хотя, если думать логически, останавливать стало бы нечего. Еще один до морской болезни тошнотворный мирный вечерок в великовозрастной компании; родители нараспев затягивают старые байки, а я умираю от скуки, покорно слушаю и держу в руках бокал сухого мартини, аристократично оттопырив мизинец. К счастью (ой, к сожалению?), думать логически я давно была не в состоянии. Еще когда распила бутылочку с Ленни на палубе этой проклятой яхты. Мною управляли какие-то неясные и незнакомые эмоции и чувства, разогретые высоким градусом, а точно не здравый рассудок. Будет удобнее винить во всем алкоголь, когда завтра я буду сгорать от стыда, презрения и ненависти к себе. — Иди ты, — хрипло проблеяла я в ответ на реплику о моих потерянных трусах, которые теперь превратились в забытый лоскуток ткани. Я не узнала свой голос, какой-то чужой и неестественный. Даже испугалась на секунду, он как-то шершаво прошелся по слуху, соединяя мозги и конечности. Увы, ненадолго.
А то, что происходило после этих слов, не поддается никакому объяснению.
Нужно было молиться своей памяти, чтобы утром она откатилась до заводских настроек.
Что, мать вашу, с нами? Со мной, которая абсолютно точно нашла бы всю эту хрень омерзительной кринжовой хренью и обозвала бы Ленни Фейса козлом? Со мной, которая почти уселась на его коленях и позволяла его рукам находиться на своих бедрах. Со мной, которая поняла бы, что прямо в эту самую секунду Ленни Фейс явно думает членом. И ему плевать. И если бы перед ним оказался кто-то другой, той же комплекции и того же пола, что и я, то... в общем, ничего бы не изменилось.
— У тебя есть последний шанс свалить Мейв. У меня остается всего пара секунд на размышления.
Две, одна. Что со мной, которая вдруг едва заметно мотает головой и слегка прикусывает мочку его уха. Это можно расценивать как согласие. Или зеленый свет. Чертовски странно было бы сейчас передумать, невозмутимо встать и уйти. Хах. У меня нет времени анализировать происходящее и я просто отдаюсь направлению ветра и волн. Все вдруг становится таким простым и практически кристально-прозрачным.
Ночной океан снова нервно качнул яхту, а я ужасно неловко оказалась в более выгодном положении на кровати. Стараясь больше никуда не повалиться ненароком, упираюсь руками в матрас кровати и словив насмешливый взгляд Фейса, тоже чему-то усмехаюсь, безуспешно откидывая за плечи спутанные пряди своих длинных волос. В каюте душно, уменьшается количество воздуха, который я жадно пытаюсь схватить, но кажется, что задыхаюсь. Пальцы сами по себе то скользят по рукам, то зарываются в волосы, то нетерпеливо спускаются к ширинке. Даже изнывая от жары и лежа спиной на покрывале, прижимаюсь к Ленни почти всем телом, выгибаю спину в пояснице, закидываю ноги. По неизвестной причине опускаю глаза и всячески избегаю прямых взглядов, но в какой-то момент все-таки мой случайно пересекается с Ленни.
— А ты.. не будешь жалеть? Как и о любой другой.., — запинаюсь.
Смешно, ведь я всегда презирала тех, кто попадался на крючок. И твердо знала, что никогда не отнесу себя к их числу, не пополню своим именем позорного списка и все в том же духе. Никогда бы не подумала, что спустя столько лет после жуткого сокрушительного фиаско по имени "Ренди Китон", снова добровольно стану тем одноразовым столовым прибором или салфеткой, которую выбросят на помойку после использования. К счастью (на этот раз) в данную секунду я не думала об этом. Откуда-то из глубины, из горла, поднимается тихий глухой стон. Все мысли выдуло морским бризом, я чувствовала только йод, соль и потребность в продолжении.